Многорукий Бог Далайна - Страница 70

Когда одинокая жизнь стала почти привычной, появилась неожиданная проблема: куда девать время? Все-таки человек не двужильный и не может работать без передыха, а значит, наступит вечер, когда не хватит сил поставить оройхон, и выпадет из руки серп, а недоделанный гарпун вызовет лишь чувство отвращения. В такой вечер надо сидеть, прислонившись к тэсэгу, лениво глядя вдаль, неспешно перебрасываться словами с соседом или под звон сувага слушать долгие, перетекающие одна в другую истории, что заунывно выпевает забредший на оройхон сказитель.

У Шоорана не было семьи, друзей, ни даже соседей. Но был простор, зреющее поле, а главное – много одиноких вечеров. И он сделал себе суваг. Подпилил хищные зубы на изогнутой рыбьей челюсти, сплел из живого волоса струны, натянул их, намотав на колки зубов, и с тех пор подолгу будил красную вечернюю тишину звоном дрожащего волоса. Иногда сидел и пел до самого утра, а утром вставал и отправлялся к далайну.

Появившись там в очередной раз, Шооран нашел далайн кипящим и покрытым пеной. Мягмар. Когда-то Шооран собирался пройти путь за месяц, а идет больше года. Послезавтра ему стукнет полторы дюжины – тот возраст, что он приписал себе, поступая на службу. Шооран вернулся к дому, сел на берегу ручья, наклонившись над водой начал разглядывать свое отражение. Сейчас он мог бы приписать себе и две, и три дюжины, хотя теперь ни один одонт не согласился бы принять его в войско. Следы нойта и ожогов на лице придали ему вид законченного изгоя, подаренная Койцогом одежда истрепалась, истлевшие башмаки сменились безобразными буйями. Пожалуй, Яавдай и не узнает его… А он ее?.. Прошел год с лишним. Яавдай давно стала матерью, а он даже не знает, кто у них родился – сын, дочка? Сына он назвал бы Шоораном, а дочь… так, как захочет Яавдай. Благостный Ёроол-Гуй! Что за бред он несет? У малыша давно есть имя, он уже узнает его звучание среди других слов, поворачивает головку, улыбается. Проклятый Тэнгэр, как ты обманул Яавдай, чем сумел напугать ее, гнусный старикашка, что она ушла от меня? Жаль, что я не могу достать до твоего горла, я бы вцепился в него крепче, чем Ёроол-Гуй!

Шооран погрозил белому небесному туману кулаком и пошел за гарпуном. Раз эту неделю нельзя строить, то надо сходить на те оройхоны, что постарше, затравить пару тукк и хотя бы сшить себе башмаки.

За неделю Шооран обновил гардероб и арсенал, заготовил впрок изрядный запас продуктов и устроил в разных местах несколько тайников, чтобы не повторилась история, когда ему с боем пришлось возвращать собственное барахло. Страна добрых братьев, о которой он знал меньше, чем о жизни на алдан-тэсэге, была уже близко, и он готовился ступить на ее острова во всеоружии.

Последнее время при взгляде на карту Шоорана мучила мысль: в каком направлении двигаться? Страна добрых братьев была совсем рядом, если идти на восток, до нее оставалось три оройхона. Но там он наверняка оказался бы в густо населенных местах, где его появления, а точнее, появление новой земли, было бы сразу замечено. А Шооран не хотел громко объявлять о своем приходе. Название страны вызывало у него недоверие, пугало слишком категоричным утверждением, что уж здесь-то все в порядке, и алдан-тэсэг стоит именно тут.

Двигаясь вдоль стены Тэнгэра, можно было подойти незаметно к наверняка пустынным мертвым краям, но этот путь казался слишком долгим, он должен был занять не один месяц. К тому же, первый путь рассекал далайн на две части, и Шоорану нестерпимо хотелось узнать, как поведет себя Ёроол-Гуй в этом случае, и можно ли вообще разделить далайн.

Едва кончился мягмар, Шооран повернул на восток.

Он и теперь двигался широкой полосой, помня, что в узком месте от Ёроол-Гуя не спрячешься, а запасной жизни у него нет. За восемь дней отдохнувший Шооран построил пять оройхонов и наконец, со стыка последних двух различил вдали землю. До нее оставалась тройная дюжина шагов, на таком расстоянии низкий берег был почти незаметен, а верхушки суурь-тэсэгов сливались с облаками, но Шооран знал, что надо искать, и увидел.

Он был готов и к тому, чтобы перейти в страну добрых братьев, и к тому, чтобы стремглав бежать прятаться, ежели по перешейку хлынет толпа, как это было в прошлый раз, когда люди нашли дом старого илбэча. Однако, не произошло ни того, ни другого. Он просто не сумел поставить оройхон. Это было равносильно попытке поднять заведомо огромную тяжесть, неподъемную и для дюжины силачей. Далайн вздувался мощным бугром, но через минуту тот бесследно опадал. Кончилось все тем, что явился Ёроол-Гуй и погнал неудачливого илбэча назад по выступу, к счастью достаточно широкому, чтобы можно было ускользнуть от тянущихся рук.

Оставалось идти долгим путем. Вновь начались метания по стране, ставшей уже слишком большой, чтобы не считаться с расстояниями. Шооран скоро заметил, что Ёроол-Гуй не больно охотно проплывает узкий пролив, отделяющий молодую землю от добрых братьев. Очевидно, гиганту было тесно там. Шооран стал этим пользоваться. Он уходил на крайний юг страны, ставил оройхоны: один, два, а то и три, дожидаясь появления противника, а потом совершал бросок к стене Тэнгэра и работал там, зная, что Ёроол-Гуй появится не скоро. Стремясь побыстрей пробиться к цели, Шооран забросил поле, щедро проедал старые запасы и, не считая, колол бовэров, которых, впрочем, слишком много развелось на пустынных землях.

…семь дюжин оройхонов, восемь дюжин. Месяц прошел. Девять дюжин. Конец пути приближался. Уже не с мыса, а просто с побережья стало видно, что на востоке маячит земля. Вечерами Шооран пытался представить, что говорят о нем на противоположном берегу. Ведь там тоже видна земля. Хотя, если страна добрых братьев не так густо населена, как государство вана, то его могут не обнаружить довольно долго. Любителей прогуливаться вдоль далайна не так много.